В современном мире происходят новые геополитические изменения. В этих условиях наше общество должно наконец-то уяснить, что несмотря ни на какие заверения лидеров США и военного блока НАТО, опасность войны, по-прежнему, остается. Натовские базы все ближе и ближе продвигаются к границам Российской Федерации. Широко известно, что американцы планируют развернуть в Европе компоненты своей ПРО в двух странах бывшего Варшавского договора. Радарную станцию в Чехии, а базу ракет-перехватчиков - в Польше. Все это требует от каждого гражданина-патриота, от каждой партии или общественной организации, стоящей за возрождение былой мощи России - переосмысления происходящего, с тем, чтобы руководство страны более продуктивно занималось наращиванием боевой мощи российской армии, а общественность активизировала свою военно-патриотическую деятельность, направленной, прежде всего, на воспитание и подготовку будущих воинов. Сегодня одной из главных задач общества является восстановление престижа нашей армии, чтобы на "государеву службу" шли ребята - лучшие из лучших, воспитанные на боевых традициях нашей армии и флота, на героизме и самоотверженности наших отцов и дедов... проявленных не только в боях с фашизмом в годы Великой Отечественной войны, но и много позже... Сегодня ни для кого не секрет, что советские воины уже неоднократно сталкивались с американцами (натовцами) в ходе локальных войн и военных конфликтов. Было ль это в Северной Корее или вЕгипте, во Вьетнаме или Афганистане, на Кубе или в какой-то другой дружественной Советскому Союзу стране, везде наши военные и советники показывали не только мастерство и профессионализм, но и высокие морально-боевые качества. Особенно характерной была война в Северной Корее. По существу, это было прямым столкновением между НАТО и странами соцлагеря. Но если войска США действовали открыто, под эгидой ООН, то советским "военным советникам и специалистам" приходилось воевать под чужими именами, на самолетах МИГ-15 БИС, раскрашенных под цвет земли и с корейскими опознавательными знаками на борту.
В небе над корейским полуостровом советские летчики воевали под чужими именами. Форма на них была китайская, а личные документы не имели никаких фотографий.
Но, несмотря на весь этот камуфляж, американцы были хорошо осведомлены о том, с кем на самом деле им приходилось воевать в Корее. В списке советских воинов, которым они сегодня располагают, значится и имя Сергея Крамаренко...
Наша справка: Крамаренко Сергей Макарович - заместитель командира 2-й эскадрильи 176-го гвардейского истребительного авиационного полка, гвардии капитан.
Родился 10 апреля 1923 года в селе Калиновка Роменского района Сумской области Украины, в семье крестьянина. Украинец. Окончил 10 классов.
В Красной Армии с 1941 года. В 1942 году окончил Борисоглебскую военную авиационную школу пилотов.
На фронтах Великой Отечественной войны с августа 1942 года. Сражался на 1-м Украинском, 1-м Белоруском фронтах, учатвовал в боях под Курском, в захвате Берлина. К концу войны сбил 3 вражеских самолёта лично и 10 - в составе группы. Уничтожил аэростат - корректировщик.
После войны продолжал служить в ВВС СССР. Участник Корейской войны с апреля 1951 по февраль 1952 года. Совершил 149 боевых вылетов, в воздушных боях сбил лично 13 самолётов противника.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 октября 1951 года за успешное выполнение заданий командования и проявленное при этом мужество и отвагу гвардии капитану Крамаренко Сергею Макаровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (N 9283).
По возвращении в CCCР продолжил службу в ВВС. В 1955 году окончил Военно-воздушную академию. Служил в Белоруссии, потом в Грузии. Был командиром истребительного авиаполка, в Новосибирске получил назначение на должность заместителя командира дивизии. Последовательно летал на МиГ-17, МиГ-21 и Су-9. Вскоре его перевели в Москву старшим лётчиком-инструктором службы безопасности ВВС СССР. Затем он был назначен в Читу на должность заместителя начальника штаба 23-й воздушной армии. В 1970 году работал военным советником в Ираке и Алжире. С 1981 года генерал-майор авиации С.М. Крамаренко - в запасе.
Заслуженный ветеран продолжает вести активную общественную работу. Он почётный профессор Российской академии естественных наук, заместитель председателя правления Клуба Героев Советского Союза, Героев Российской Федерации и полных кавалеров ордена Славы, Член Народно-патриотического объединения "РОДИНА". Живёт в городе-герое Москве.
Награждён орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны 1-й степени, орденом Красной Звезды, орденом "За службу Родине в Вооружённых Силах СССР" 3-й степени, медалями.
Вот, что рассказывает о тех давних событиях Герой Советского
Союза Сергей Макарович Крамаренко.
В начале октября 1950 года, произошло событие, изменившее мирную и размеренную жизнь нашего авиационного полка. Однажды командир части собрал в клубе всехлётчиков. На трибуну вышел генерал Редькин, заместитель командующего авиацией Московского военного округа (в ту пору авиацией округа командовал генерал ВасилийСталин). Он коротко рассказал о нелегкой борьбе коммунистов Северной Кореи с империализмом, сообщил, что американская авиация сжигает напалмом города и села этой многострадальной страны, уничтожает мирное население. В заключении он сказал, что правительство Северной Кореи обратилось к правительству Советского Союза с просьбой оказать помощь в нелегкой борьбе с американской авиацией. "Советское правительство согласилось удовлетворить просьбу руководства Корейской Народно-Демократической Республики, - сказал генерал, и после непродолжительного молчания спросил, - кто из лётчиков желает поехать в Северную Корею добровольцем?" Все лётчики, как один подняли руки. Генерал поблагодарил их за отзывчивость, попрощался и уехал. Командование отобрало 32 лётчика, в основном из числа участников Великой Отечественной войны. Добровольцев собрали в три эскадрильи. Я был назначен заместителем командира 3-ей эскадрильи, которую возглавлял Герой Советского Союза Александр Васько. Командиром нашей группы, которая получила наименование 324 истребительная авиадивизия, был назначен блестящий лётчик, выдающийся ас Второй мировой войны,Трижды Герой Советского Союза полковник Иван Кожедуб.
Первый бой с американцами
2 апреля 1951 года, в составе авиационного звена (две пары самолетов) я вылетел на перехват реактивного разведчика Б-45. Звено подняли слишком поздно, и мы, увиделигруппу противника в составе разведчика Б-45 и 8 самолётов Ф-86 "Сейбров", идущую на встречно-пересекающихся курсах на 1000-1500 метров выше нас. Но несмотря на то, что мы находились в невыгодном положении я решил атаковать американцев. Ведущему нашей второй пары, капитану Лазутину удалось занять удобное положение в пятистах метрах снизу и сзади разведчика. Но, атака по разведчику не получилась, самолет увидев нас прибавил газу и ушёл к себе домой. На нас набросились "Сейбры". Мне пришлось дать по ним очередь издалека, чтобы не дать им сбить Лазутина, который после неудачной попытки атаковать Б-45, оказался далеко внизу. Самолеты резко ушли вверх. В этот момент мою пару атаковало второе звено "Сейбров". Ведущий группы зашёл в хвост моему ведомому Сергею Родионову и стал быстро с ним сближаться, готовясь в любую секунду открыть огонь из всех своих шести крупнокалиберных пулемётов. Понимая, что не успеваю отбить атаку, даю Родионову команду сделать переворот. Родионов немедленно выполнил команду и ушел буквально из-под носа "Сейбра". Сделав правый разворот со снижением, я оказался в выгодном положении сзади этого "Сейбра" и с дистанции 400-500 метров открыл по нему огонь. Трасса прошла перед "Сейбром" и несколько снарядов разорвалось на фюзеляже. Сейбр сразу прекратил преследование, развернулся под меня и ушел вниз. В этот момент на меня свалилась сверху вторая пара "Сейбров", но я правым разворотом ушёл из-под атаки. Они попытались последовать за мной, но Родионов оказался сзади этой пары и, открыл по американцам огонь, чем вынудил их прекратить атаку. После этого "Сейбры" прекратив бой, ушли за разведчиком. Мы стали преследовать их, нобереговая черта, за которую нам запрещалось заходить, заставила нас прекратить преследование.
"Черный четверг" американской стратегической авиации.
12 апреля мы, как обычно, с рассветом прибыли на аэродром. Осмотрели самолёты. Дежурное звено было в готовности N1 (4 лётчика в самолёте, в готовности к немедленному вылету), остальные летчика расположились у самолётов, или отдыхали в непосредственной близости от аэродрома. Внезапно поступила команда: всем лётчикам полка быть готовыми к взлёту. Не успели лётчики сесть в самолёты, как последовала следующая команда: "Всем запуск и взлёт". Один за другим "МИГи" начали выруливать на взлётную полосу. Взлетела первая эскадрилья, затем вторая, потом наша, третья. Я во главе шести самолетов находился в группе прикрытия. Наша задача - не дать вражеским истребителям атаковать две передние эскадрильи, составляющие ударную группу, основная задача которой - атаковатьбомбардировщики и штурмовики противника. Вслед за нашим полком, который возглавлял подполковник Вешняков, поднялся в воздух и полк подполковника Пепеляева. Это был первый случай, когда Кожедуб поднял в воздух все боеспособные самолёты нашей дивизии. На земле осталась только дежурная пара - 2 самолёта. Впоследствии полковник Кожедуб рассказывал, что в тот день с радиолокационных станций поступило сообщение об обнаружении большой группы самолётов противника, направлявшихся в сторону нашего аэродрома. Он обратил внимание, что скорость полёта этой группы была небольшой - около 500 км/час. Ориентируясь на скорость (у истребителей скорость обычно была 700-800 км/час), он понял, что летит большая группа бомбардировщиков, и поэтому решил, что для отражения этого массированного налёта необходимо поднять в воздух все истребители дивизии. Решение было рискованным, но как оказалось совершенно правильным. Набрав высоту, стремясь догнать переднюю эскадрилью, я увеличил обороты. Идём с набором высоты на север. Под нами горы, справа узкая голубая лента воды. Это река Ялуц-зян. За ней - Северная Корея. Высота 5000 метров. Полк начинает плавный разворот вправо. Я увеличиваю крен, срезаю разворот и за счёт меньшего радиуса догоняю переднюю группу и занимаю свое место примерно на 500-600 метров сзади ударной группы. Пересекаем реку и идём на юг. С командного пункта передают, что впереди нас в 50 км, навстречу идёт большая группа самолётов противника. Высота 7000 метров. Я набираю на всякий случай ещё 500 метров над ударной группой. Боевой порядок занят. Вскоре ведущий нашего полка передал: "Впереди слева внизу противник". Смотрю влево вниз. Навстречу, слева и ниже, летят бомбардировщики - две группы огромных серых машин. Это знаменитые американские "летающие крепости" Б-29. Каждая такая машина берет на борт 30 тонн бомб, имеет на вооружении 8 крупнокалиберныхпулеметов. Бомбардировщики летят ромбами из 4-х звеньев по 3 самолета, всего 12 самолётов в группе. Затем ещё три ромба. За ними сзади на 2-3 км и чуть выше нас летят десятки истребителей, целая туча серо-зелёных машин. Около сотни "Тандер-джетов" и "Шутинг Старов". Командир полка даёт команду: "Атакуем, прикрой!" - и начинает левый разворот с резким снижением. Ударные группы - восемнадцать "мигов" - устремляются за ним вниз. Истребители противника оказываются сзади и выше наших атакующих самолётов. Самый опасный момент. Настало время и нам вступить в бой. Группе прикрытия надо сковать истребителей противника и, связав их боем, отвлечь от защиты своих бомбардировщиков. Даю команду ведомым: "Разворот влево, атакуем!" - и начинаю резкий разворот влево с небольшим набором высоты. Оказываюсь сзади и ниже ведущего группы американских истребителей, в самой их гуще. Быстро прицеливаюсь и открываю огонь по переднему самолёту группы. Первая очередь проходит чуть сзади, вторая накрывает его. Он переворачивается, из сопла его самолёта идёт сизо-белый дым. "Тандерджет", крутясь, уходит вниз. Американцы от неожиданности, не понимая, кто их атакует и какими силами, опешили. Но это продолжалось не долго. Вот один из них дает по мне очередь, трасса проходит выше самолета, но устремившиеся за мной Родионов и Лазутин со своими ведомыми, видя, что я в опасности, открывают по нему и другим самолётам огонь. Видя перед собой трассы, американцы отворачивают, и я получаю возможность стрельбы по следующему самолёту, но в этот момент впереди меня проходит трасса. Смотрю назад: один из "Тандерджетов" стреляет метров со ста. В этот момент через него проходит трасса снарядов авиапуки Лазутина. Несколько снарядов взрывается на самолёте. "Тандерджет" перестаёт стрелять, переворачивается и уходит вниз. Перед носом самолета новая трасса. Я резко хватаю ручку на себя. Самолёт выполняет что-то немыслимое, то ли виток скоростного штопора, то ли бочку, и я оказываюсь внизу и сзади под "Тандерджетом". Атакую этот "Тандерджет" снизу, но он уходит резким разворотом влево. Проскакиваю мимо двух "американцев". Родионов стреляет по ним. Они резко разворачиваются и уходят вниз. Мы выходим над ними вверх. Смотрю вниз. Находимся как раз над бомбардировщиками. Наши "миги" расстреливают "летающие сверхкрепости". У одной отвалилось крыло, и она разваливается в воздухе, три или четыре машины горят. Из горящих бомбардировщиков выпрыгивают экипажи, десятки парашютов висят в воздухе. Такое впечатление, что выброшен воздушный десант. А бой только набирал обороты. Вишняков выбрал себе целью самолёт ведущего группы, но при сближении со строем бомбардировщиков попал под огонь пулемётных установок шедших сзади нескольких ведомых бомбардировщиков. Его самолёт буквально столкнулся со стеной из трасс, и он вынужден был выйти из атаки. Между тем отвлечением огня всей группы бомбардировщиков по самолёту Вишнякова воспользовалась пара "мигов" Щеберстова и Геся, следовавшая за парой Вишнякова. Их МИГипочти беспрепятственно сблизилась с ведомыми бомбардировщиками первого звена, и с дистанции примерно 600 метров Щеберстов открыл огонь из всех трёх пушек по крайнему бомбардировщику. Разрывы снарядов накрыли бомбардировщик. Поскольку это были снаряды фугасного действия, то их взрывы причиняли большие разрушения самолётам. Особенно огромными, по несколько квадратных метров, были дыры в плоскостях от снарядов 37-миллиметровых пушек. Несколько снарядов попали в моторы бомбардировщика. Из них потянулись длинные языки пламени и дыма. Бомбардировщик резко развернулся, вышел из строя со снижением и, объятый пламенем, начал снижаться на юг. Из него стали выпрыгивать люди. Вторая пара Геся атаковала крайний самолет второго звена. Несколько очередей прошили "крепость". Самолет загорелся и устремился вниз. Вторая эскадрилья атаковала замыкающие самолёты первой группы бомбардировщиков. Действовала она в более благоприятных условиях, так как строй бомбардировщиков был нарушен. Два самолёта Б-29 горели на глазах у лётчиков всей группы. Сучков, эскадрилья которого шла немного правее командира, атаковал правое звено. Стараясь открыть огонь с минимальной дистанции, Сучков не торопился и нажал на гашетку, когда крылья бомбардировщика почти закрыли весь прицел, и сразу начал резкий отворот. Бомбардировщик вспыхнул, начал переворачиваться. От него отлетела часть крыла, и он, горящий, ушёл вниз. Милаушкин, следовавший парой за основной группой, несколько отстал, и в этот момент был атакован подошедшим к бомбардировщикам звеном "Сейбров". Пропустив начало атаки нашей группы, они теперь пытались отыграться на замыкающих. Выйдя косой петлёй из-под огня "Сейбров", Милаушкин продолжал преследовать группу "крепостей" и, увидев, что одно из звеньев отстало от группы, атаковал его, передав ведомому, Борису Образцову: - Атакую ведущего, ты бей правого. Сближение происходило стремительно, в прицеле быстро вырастал бомбардировщик. После открытия огня на фюзеляже и моторах "крепости" появились разрывы снарядов. "Крепость" задымилась и стала снижаться. Вторая "крепость", по которой стрелял Образцов, загорелась также. Экипажи подбитых самолетов стали выпрыгивать, остальные повернули назад. Потом еще 4 подбитые "летающие крепости" упали по дороге домой, или разбились на аэродромах. Тогда было взято в плен около 100 американских летчиков. После боя почти в каждом нашем МИГе нашли по 1, 2, 3 пробоины. У одного было 100 пробоин. Но больших повреждений не было, в кабину ни одна пуля не попала.
Этот день, 12 апреля, американцы назвали черным четвергом и потом месяца три не летали. Попробовали сделать еще один налет, но если в первом бою было сбито 12 Б-29, то во втором мы уничтожили уже 16 "летающих крепостей". Всего же за 3 года войны в Корее было сбито 170 бомбардировщиков Б-29. Американцы потеряли основные силы своей стратегической авиации, находящиеся наЮго-Восточном театре военных действий. Днем они больше не летали, только ночью одиночными самолетами. Но мы били их и ночью. У американцев потом еще долго не проходил шок от того, что их бомбардировщики, которые считались самыми мощными, самыми неуязвимыми, оказались беззащитными перед советскими истребителями. А мы после первых боев стали называть "летающие крепости" летающими сараями - так быстро они загорались и ярко горели.
|
